Репортаж журнала Classicalmusicnews.ru о февральских концертах Шнитке.
11.03.2018
В течение недели Госоркестр им Е. Ф. Светланова исполнил под управлением своего художественного руководителя Владимира Юровского три совершенно новые программы в четырёх столичных концертных залах:
15 февраля в Филармонии-2;
17-го в Зале им Чайковского;
20-го в Большом зале консерватории;
21-го в Светлановском зале Московского международного дома музыки.
В программу концерта 15 февраля вошли: Симфония № 39 соль минор Йозефа Гайдна, Концерт для струнного квартета и оркестра Богуслава Мартину и музыкa балета «Пульчинелла» Игоря Стравинского.
У Гайдна, как известно, 104 законченных симфонии. Из них 96 написаны в мажоре и только восемь в миноре, в том числе и Тридцать девятая, с подзаголовком «Буря на море». (В творчестве Гайдна меня всегда восхищает неистощимость его фантазии. Как пример – вы не найдёте среди сотни его симфоний двух похожих.)
В этом исполнении Тридцать девятая несколько отличалась от «обычных» симфоний Гайдна с их бесконфликтным течением. Композитор создал её в том 1768 году, когда под влиянием немецкого литературного течения «Буря и натиск» (сильные страсти, герои и подвиги) в его творчестве наступил стилистический перелом. Степень экспрессивности в его симфониях возрастает. Это ярко ощущается в симфонии № 39, особенно благодаря тому, что дирижёр эту экспрессивность подчёркивает. Он свободнее ведёт её в ритмическом смысле, позволяет более резкие динамические переходы. И ещё – Юровский подчеркнул в этой симфонии некоторые барочные черты.
(Поиск всё новых выразительных средств имел для Гайдна и экономическую подоплёку. Большую часть жизни Гайдн прослужил у князя Эстергази, музыкально весьма грамотного вельможи. И между ними была договорённость: если Гайдн удивит его, то содержание капельмейстера увеличивается. Несколько раз такое случалось, и князь исправно увеличивал ему сумму содержания.)
Ни одна программа Владимира Юровского не проходит без знакомства публики с малоизвестной информацией. Не всегда в вербальной форме. В этой программе он познакомил нас с малоизвестной симфонией Гайдна и показал нам его творчество с новой стороны.
Концерт для струнного квартета и оркестра Богуслава Мартину я прежде не слышал, поэтому ждал с интересом. Музыка произвела на меня двойственное впечатление. Сумбурно-подвижная первая часть Allegro vivo меня не тронула. Зато вторая часть – полифоническое Adagio – и третья – виртуозное рондо Tempo moderato – доставили истинное удовольствие.
«Солирующую» партию в концерте исполнил квартет им. Бородина в составе: Рубен Агаронян (первая скрипка), Сергей Ломовский (вторая скрипка), Игорь Найдин (альт), Владимир Бальшин (виолончель). Кроме имени, с прославленным квартетом им. Бородина у этого квартета ничего общего нет. Увы, его энергетика, вернее почти отсутствие оной, плохо сочетается с яркой харизматичностью Владимира Юровского.
И возникает вопрос о правомерности (не юридической, конечно) носить прославленное имя квартету, ни один из участников которого не играл в нём в годы его расцвета. Ротация состава происходила и ранее, но в квартете оставались два хранителя его самобытности: виолончелист Валентин Берлинский, бывший в его составе почти с самого основания в 1945 году и альтист Дмитрий Шебалин, пришедший в 1955 году, когда квартет получил имя Бородина. Коллектив заработал право на это имя десятью годами колоссального труда. Вправе ли сегодняшний состав квартета носить звание лауреатов Государственной премии СССР?
Завершала программу концерта 15 февраля музыка балета Игоря Стравинского «Пульчинелла». Обычно исполняется сюита из балета, а здесь была исполнена музыка балета целиком, с вокальными номерами: Евгения Кузнецова (меццо-сопрано), Всеволод Гривнов (тенор) и Дмитрий Чеблыков (баритон). Это сочинение, интересное само о себе, одним из первых заявило о новом направлении музыки ХХ века – неоклассицизме. Оркестром музыка балета была исполнена превосходно. Вокальная составляющая была неровной. Лучше всех звучал баритон. Тенор, не без некоторых возрастных проблем, за счёт опыта исполнил свою партию прилично. Слабее всех была Евгения Кузнецова. У неё довольно однообразная манера исполнения и мало вокальных красок. Хуже того: её исполнение носило лёгкий вульгарный оттенок.
Концерт 17 февраля тоже начался симфонией Гайдна, и тоже минорной: № 52. Эта симфония завершает недолгий период влияния на Гайдна «Бури и натиска». К этому периоду принято относить симфонии: № 26 «Жалоба», № 39 «Буря на море», № 44 «Траурная», № 45 «Прощальная», № 49 «Страсти». В этих симфониях Гайдна заложены семена, давшие позже ростки симфоний не только бетховенских, но даже романтических. Более того: В. Юровский слышит в минорных симфониях Гайдна предчувствие трагедий двадцатого века и убедительно показывает их нам.
Вряд ли Гайдн осознавал, что его гений как сверхчувствительный сейсмограф ощущал будущие общественные катаклизмы. Юровский же, живущий уже в XXI, и знающий трагический ХХ век, силой своего дара расшифровал эти музыкальные сейсмограммы и в препарированном виде убедительно преподнёс их нам в этих концертах.
Концерт Родиона Щедрина для скрипки, трубы и струнного оркестра (Concerto parlando – разговорный концерт) в очередной раз продемонстрировал виртуозное владение Щедриным техникой оркестрового письма и знание инструментов. Это ярко проявилось в виртуозной парии трубы, блистательно исполненной Владиславом Лавриком. Ещё свежо в памяти не менее блистательное исполнение Лавриком и Российским национальным оркестром в одном из концертов к 85-летию Щедрина – части из его концерта для трубы с оркестром, выученного оркестром самостоятельно в качестве приношения автору от РНО.
Во втором отделении прозвучала Симфония № 4 Сергея Прокофьева (редакция 1947 г.), исполняемая редко по сравнению с другими его симфониями. Благодаря мастерским проработкам деталей Владимиром Юровским, эта симфония перестала производить впечатление некоторой тяжеловесности.
В симфонии № 4 я неожиданно для себя расслышал в её оркестровке фрагменты, вызывающие ассоциации с острыми шостаковическими тембрами. Зная о не самых тёплых отношениях двух гениев, вряд ли можно говорить о сознательном влиянии Шостаковича на Прокофьева. Вероятно, эти созвучия носились в воздухе. В целом симфония получилась очень интересной.
Концерт 20 февраля по силе впечатлений превзошёл два первых вместе взятых. Всё началось с самого построения программы.
Первый виолончельный концерт Шнитке, в отличие от традиций, был поставлен во второе отделение, а в первом прозвучала симфония «Манфред» П. Чайковского. Решение бесспорно правильное. После напряжённости, пронизывающей весь виолончельный концерт Шнитке, ни исполнять, ни слушать никакую музыку не стоит. Шнитке сочинял этот концерт уже после первого инсульта и, по его словам, ему при жизни было дозволено заглянуть туда, куда живым обычно не позволяется.
«Манфред» исполняется не так часто, как, например, три последние симфонии П. Чайковского. Это его единственная программная симфония. Идея её создания была предложена Чайковскому Милием Балакиревым, но была отвергнута как подражание Берлиозу. Однако через три года Чайковский вернулся к этому предложению и начал работать над симфонией. В процессе работы он очень увлёкся этим сочинением и посвятил его Балакиреву.
Исполнение «Манфреда», не потеряв романтического пафоса в центральных эпизодах, без излишней сентиментальности, было наиболее интересным в первой и последней частях. Здесь проявилась тонкая прорисовка деталей, свойственная В. Юровскому. Эта графичность и внимание к деталям не помешала дирижёру очень прочно слепить общую форму «Манфреда».
«Манфред» оказал заметное влияние на последние симфонии Чайковского – Пятую и Шестую. А образ Манфреда позволяет рассматривать его как предтечу Германа из «Пиковой дамы».
Кульминацией зимнего цикла Владимира Юровского и Госоркестра им. Светланова стало великолепное исполнение с Александром Князевым Первого виолончельного концерта Альфреда Шнитке.
Здесь произошла «химия», как это называет В. Юровский, солиста, дирижёра и оркестра, их полное взаимопонимание. Я бы это назвал совпадением невероятной энергетики самого сочинения и индивидуальной энергетики каждого исполнителя, вошедших в резонанс и давших этот потрясающий результат.
Этот энергетический и эмоциональный резонанс охватил не только исполнителей, но втянул в него и слушателей. Ощутить это можно было только присутствуя в зале. Никакая самая совершенная запись не передаст резонанса сцены и слушателей.
Концерт Шнитке был исполнен Князевым и оркестром «на одном дыхании». Убедительны были темпы, динамические оттенки и контрасты. Если «Манфред» поразил отработкой деталей, то в концерте Шнитке по залу проносились вихри и клубки явно инфернального характера.
С этим сочинением Шнитке связано интересное событие. В ноябре 1988 года в Свердловске (ныне Екатеринбурге) проходила Вторая Всесоюзная ассамблея клубов любителей классической музыки, проводимая Всесоюзным музыкальным обществом (ВМО). Я тогда был сотрудником ВМО и отвечал за проведение этой Ассамблеи. На ней было принято решение просить Президиум ВМО выдвинуть Альфреда Шнитке на соискание Ленинской премии за альтовый и виолончельный концерты (тогда ещё не «Первый», ибо второй ещё не был написан). Заключал Ассамблею концерт Свердловского симфонического оркестра п/у Владимира Зивы.
Исполнить Альтовый концерт тогда не удалось, т. к. некоторое время монопольным правом на его исполнение, по соглашению с автором, обладал Ю. Башмет – а приехать в эти сроки в Свердловск он не смог. Поэтому в программу вошли Виолончельный концерт и Симфония № 2 Альфреда Шнитке. В виолончельном концерте превосходно солировал лауреат конкурса им. Чайковского Сергей Судзиловский.
Вопреки давлению Юрия Курпекова, куратора музыки в Отделе культуры ЦК КПСС, нам удалось заставить Президиум ВМО выдвинуть Шнитке на соискание Ленинской премии за 1990 год. Инициативу Ассамблеи горячо поддержали на заседании Президиума ВМО авторитетные музыканты: Владимир Минин, Саулюс Сондецкис, Вера Горностаева и Наталия Сац. Тогда же Шнитке был выдвинут на соискание этой премии и Московским союзом композиторов. Позже, однако, Альфред Гарриевич попросил снять его кандидатуру с обсуждения.
Возвращаясь к нашей теме, надо особо сказать о великолепном общем звучании Госоркестра им. Светланова. Баланс групп идеальный. Качество звучания струнных выше любых ожиданий. Временами даже в tutti оркестр добивался необычайной прозрачности звучания.
Владимир Ойвин
Источник: Classicalmusicnews.ru от 11 марта 2018